Да ли постоји православна Библија, другачија од осталих?

[Ћирило]

Да, постоји и то нарочито када се ради о Старом завету. Старовековни (пре рођења Христа) превод Старог завета који су урадила седамдесет и два јеврејска учењака на грчки језик је наш, православни старозаветни део Светог писма. Руска и Бугарска црква користе и преводе са јеврејског језика, али они су допуњени местима који се налазе у преводу седамдесетдвојице учењака и белешкама са означеним разликама: http://www.patriarchia.ru/bible/gen/и http://www.bg-patriarshia.bg/index.php?file=bible.xml  . Према светотачком учењу, рабини су извршили редиговање текста који је ишао у прилог хришћанском месији Исусу, нашем Спаситељу и Господу. Код нас удомаћени Даничићев превод, језички прелеп, на жалост није православан по свим мерилима. Једино решење за његово даље коришћење је допуна према местима из певода седамдесетдвојице учењака и уз додавање књига из ширег канона који су рабини одбацили.

 

У потврду наведенога текстови неколико руских светитеља.

 

 

[Ћирило]

 

Святитель Филарет (Дроздов)

 

О догматическом достоинстве и охранительном употреблении переводов Священного Писания (1845)

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ : О тексте семидесяти толковников

 

Учению Восточной Церкви о достоинстве текста семидесяти толковников противостоят два западных учения. Римская Церковь признает самодостоверным, настоящим, самоподлинным (authentica) текст латинского перевода, известный под именем Вульгаты. Новейшие западные вероисповедания и секты вообще имеют правилом держаться исключительно текста еврейского и не усвоять догматической важности никакому переводу. Не только в первом из сих учений, но и в последнем православный богослов должен усмотреть тонкую односторонность и стать между ними в твердое положение, определяемое существом дела, под руководством Слова Божия и Предания.

I. В православном учении о Священном Писании тексту семидесяти толковников надлежит усвоять догматическое достоинство, в некоторых случаях равняющее оный подлиннику и даже возвышающее над тем видом еврейского текста, какой представляется общепринятым в изданиях новейшего времени. Изъяснение и доказательство сего дадут следующие и подобные следующим соображения.

1. Текст семидесяти толковников есть древнейший перевод еврейских священных книг, сделанный просвещенными мужами еврейского народа, когда он еще не перестал быть народом Божиим, когда язык еврейский был еще живым языком, и когда иудеи не имели еще побудительных причин превращать истинный смысл священных книг неправильным переводом. О времени составления перевода семидесяти свидетельства различны, но то несомненно, что начало его восходит далеко за двести лет до рождества Христова. Следовательно, в нем можно видеть зеркало текста еврейского, каков он был за двести и более лет до рождества Христова, исключая те места, в которых видны признаки изменения, происшедшего от разных причин впоследствии. Важность сего замечания поддерживается тем, что текст еврейский в начале времен христианства был в руках врагов его, и потому мог подвергаться даже намеренному повреждению, как о сем говорит святой Иустин мученик в разговоре с Трифоном.

2. Священные писатели Нового Завета в некоторых местах ближе держатся текста семидесяти толковников, нежели еврейского, и таким образом в отношении к сим местам сообщают первому преимущественную пред вторым важность. Так, святой евангелист Лука в родословии Христа Спасителя, согласно с текстом семидесяти толковников, упоминает Каинана, вопреки еврейскому тексту книги Бытия, в котором сего имени в родословии патриархов нет.

3. Текст семидесяти толковников от начала христианства доныне постоянно употребляется в чтении церковном, и, следовательно, имеет свидетельство первенствующей и всех времен Восточной Церкви о своем достоинстве.

4. Псалма 114 стиха 13 вторая половина: Верен Господь во всех словесех Своих и преподобен во всех делех Своих, - сама собою представляет неоспоримое доказательство, что здесь текст семидесяти толковников есть неповрежденный и полный, а в нынешнем еврейском тексте сия половина стиха потеряна. Ибо псалом сей на еврейском языке писан по алфавиту, и в сем месте в еврейском нынешнем тексте недостает стиха, который бы начинался буквой "мем", и сей-то стих сохранился в переводе семидесяти толковников, в вышеприведенных словах.

В псалме 21 стиха 17 слова: Ископаша (пронзили) руце мои и нозе мои, - представляют пример важного пророческого изречения, сохраненного неповрежденным в тексте семидесяти толковников, между тем как нынешнее еврейское чтение сего места: "как лев", вместо "пронзили", самой принужденностью состава слов и смысла обнаруживает повреждение текста, в котором не без причины можно подозревать неблагонамеренную руку еврея, искавшего средства уклониться от силы пророческого свидетельства о распятии Господнем.

II. Впрочем, уважение к тексту семидесяти толковников не должно быть такое исключительное, чтобы текст еврейский надлежало оставить совсем без внимания. Справедливость, польза и необходимость требуют, чтобы и еврейский текст также в догматическом достоинстве принимаем был в соображение при истолковании Священного Писания. Изъяснение и доказательство сего дадут следующие соображения:

1. Текст семидесяти толковников, очевидно, не во всех местах представляет желаемую ясность. Какое же может быть ближайшее пособие к достижению оной, как подлинный текст еврейский, с которого текст семидесяти толковников есть перевод? Сего существенного пособия не может сделать вовсе неупотребительным подозрение, которому подпали евреи в повреждении еврейского текста. Подозрение сие падает на немногие места текста еврейского, из числа тех, в повреждении которых евреи находили свою выгоду для споров с христианами, и потому оно довольно сильно, чтобы опровергнуть исключительную привязанность к тексту еврейскому и чтобы показать догматическую важность текста семидесяти. Но оно не дает основания тому, чтобы совсем отвергнуть употребление текста еврейского. Немногие поврежденные или подозрительные в поврежденности места текста еврейского известны и обличены, и потому неопасны для исследователя. Но есть другие многие места, которые повреждать евреи не имели нужды и которые, не быв сомнительны, с пользой могут, а иногда и по необходимости должны быть употреблены в соображение при истолковании Священного Писания.

2. Поскольку Апостол важнейшим преимуществом евреев признает то, что вверена быша им словеса Божия (Рим. 3:2), и сего преимущества не отъемлет у них, несмотря на то, что не вероваша неции, то кольми паче самые словеса Божия, им вверенные, то есть еврейские священные книги, неотъемлемо сохраняют то же достоинство и во времена Новозаветной Церкви, какие имели во времена Ветхозаветной. Что так рассуждали о сем святые отцы, в свидетели сего можем призвать святых - Афанасия Великого, Кирилла Иерусалимского, Григория Богослова, Иоанна Дамаскина. Когда они хотели определить число канонических ветхозаветных книг, они определили оное по тексту еврейскому, а не по тексту семидесяти толковников, несмотря на то, что имели в глазах и в употреблении сей последний. Вместо того, чтобы, по разделению канонических книг в тексте семидесяти, насчитать их до 39, они определили число их, по древнему разделению в еврейской Библии, 22; и притом святой Афанасий и святой Григорий признали достойным внимания православных и то замечание, что число сие соответствует числу букв еврейского алфавита.

Теперь представим, что мы ищем церковного определения числа канонических книг Ветхого Завета. Мы находим в принятых Вселенской Церковью правилах святого Афанасия и святого Григория Богослова, что их 22. Если станем поверять сие число с текстом семидесяти толковников, оно окажется с ним несходным и непонятным, понятным же и точным окажется оно по еврейской Библии. Таким образом открывается, что церковное определение о числе канонических книг Ветхого Завета не может быть понято и доказано иначе, как с помощью еврейского древнего текста.

3. К употреблению еврейского текста открывают путь богодуховенные писатели Нового Завета, которые иногда приводят изречения из книг Ветхого Завета по тексту еврейскому, а не по тексту семидесяти толковников. Так, святой евангелист Матфей (2:15) приводит слова пророка Осии (11:1): От Египта воззвах Сына Моего, согласно с текстом еврейским и несогласно с текстом семидесяти, в котором читается: εξ Αιγυπτου μετεκαλεσα τα τεκυα αυτου, что значит: От Египта воззвах чада его. Кто стал бы сличать текст евангелиста с текстом семидесяти, тот встретил бы сомнение о точности приведенного евангелистом свидетельства и не мог бы разрешить сего сомнения. Но по сличении с текстом еврейским, приведение свидетельства оказывается точным, сомнение исчезает, и остается заключить, что греческие переводчики не точно перевели текст еврейский, стараясь ближе приложить его к народу еврейскому, потому что тайна Христова не была еще так открыта, как открылась в Новом Завете.

Так, без сомнения рассуждали и трудившиеся над славянским переводом Ветхого Завета, ибо они в переводе вышеозначенного изречения последовали не тексту семидесяти, а еврейскому. Но вот другой пример приведения слов Ветхого Завета в Новом по тексту еврейскому, отличному от греческого, ясно видимый и в славянской Библии. Святой евангелист Матфей (12:18) приводит пророчество Исаии о Христе в следующих словах: Се Отрок Мой, Егоже изволих, избранный Мой и пр. Но в книге пророка Исаии (42:1) читается следующее: Иаков отрок Мой, восприиму и, Израиль возлюбленный Мой и пр. Имена ~ Иаков, Израиль, которые затмевают отношение слов пророка к лицу Христа и дают повод относить их к народу еврейскому, в тексте еврейском не находятся, а прибавлены семидесятые толковниками, конечно, по той же причине, что тайна Христова не довольно еще была открыта.

4. Сам Христос Спаситель руководствует к употреблению еврейского текста, когда начало псалма 21 на кресте произносит на еврейско-сирском наречии и с буквальной точностью по еврейскому тексту: Боже мой, Боже мой, вскую мя еси оставил, - а не по тексту семидесяти, в котором читается: Боже, Боже мой, вонми ми, вскую оставил мя еси?

5. Как важно для священных догматов употребление еврейского текста при изъяснении Священного Писания, примером тому служить может изречение книги Притчей (8:22) о Премудрости Божией: Господь созда мя, начало путей Своих. Известно, что из употребленного здесь семидесятью толковниками слова εκτισε, созда, ариане извлекали доказательство своего лжеучения, будто второе Лицо Пресвятой Троицы, Сын Божий, сотворен. Но лжеучение с мнимым доказательством своим падает, и догмат остается непоколебимым, как скоро принят будет в соображение текст еврейский и в нем слово стяжа мя, которое выражает то же, что святой евангелист Иоанн изобразил словами: Слово 6е у Бога. 6. Святые отцы подают пример употребления еврейского текста в истолковании Священного Писания. Святой Василий Великий во втором слове против Евномия, рассуждая о вышеприведенном изречении книги Притчей: Господь созда мя, защищает православное толкование оного посредством еврейского текста: "Не умолчим, что иные толкователи, которые собственные значения еврейских слов показали, стяжа мя, вместо созда мя перевели". Но же во второй беседе на Шестоднев пишет о Духе Божием: "Како же Он верху воды ношашеся, скажу тебе не свое мнение, но мужа сириянина, который сколько от мирской мудрости отстоял, столько близок был к истинному о вещах сведению. Он говорил, что сирский язык и яснее, и по своей близости к еврейскому языку лучше некоторым образом к разуму Писаний подходит, и потому таков разум речения сего сказывал: оное, говорил он, слово: ношашеся - толкуют у них вместо согревал и оживлялводное естество, по подобию кокоши, яйца согревающей и живительную силу согреваемым испащающей. "Это есть существенное исполкование еврейского слова. Пример сей показывает, что святой Василий не останавливался на одном тексте семидесяти, но, согласно и с другим святым мужем, искал совершеннейшего разумения слов Писания в возможной близости к еврейскому тексту. Еще подобный пример находится в четвертой беседе святого Василия на Шестоднев, где он текст 9 стиха 1 главы книги Бытия исправляет по тексту еврейскому и слова: И собрася вода, яже под небесем, в собрания своя, и явися суша, исключает из текста, как не находящиеся в еврейском, а прибавленные в переводе семидесяти толковников.

И святой Златоуст в четвертой беседе на книгу Бытия пишет; "Да знаете, что не сим языком, то есть нашим (греческим), но еврейским сии книги суть сложены. Почему сказывают, которые сей язык довольно знают, что имя "неба" во множественном числе у евреев глаголется". И далее: "Сие, молю, твердо содержите, да возможете заграждать уста тем, которые силятся противные в Церковь внести догматы, и с рассуждением знайте силу положенных в Писании слов". Итак, святой Златоуст, для защищения православных догматов, признает нужным вникать в точную силу слов еврейского текста и внушает сию мысль не только богословам, но и народу верующих, к которому простирает беседу.

7. Святой мученик Лукиан греческий текст всего Ветхого Завета пересмотрел и исправил с еврейского, как о сем пишется в житии его, в Четией Минее октября под числом 15. "Ветхий и Новый Завет на греческом языке лукавством еретиков растленный от языка еврейского исправи". Сожаления достойно, что текст святого Лукиана не сохранился в ясной отдельности, но скрылся в смешении с другими разнопереводными текстами. Таким образом, он оставил нам не только пример, но и потребность возобновлять работу, им произведенную и после него утраченную.

8. Святой Златоуст, в толковании псалмов не довольствуясь текстом семидесяти, нередко приводит другие переводы с еврейского и тем доказывает, что нужно в изъяснении Священного Писания употреблять и еврейский текст. В толковании псалма 7, стихов 10 и 11, он пишет следующее: Испытаяй сердца и утробы Боже праведно. Помощь моя от Бога, спасающаго правыя сердцем. Иный: Испытатель сердец Бог праведный, защитник мой. И иный: Бог праведный. Семьдесят же толковников рекли тако: Испытаяй сердца и утробы. Боже. Праведна помощь моя от Бога. Здесь примечательно между прочим то, что хотя святой Златоуст в своей Псалтири читал сей стих так, как написано в начале сего отрывка и как сей стих читается и ныне в славянской Библии, но чтение сие не принадлежит семидесяти толковникам, а иному неизвестному переводчику, ибо святой Златоуст привел на конец инаковое речение семидесяти толковников, каковое и в нынешних изданиях их текста читается. При таком разнообразии переводных текстов особенно нужно прибегать к подлиннику.

9. В псалме 11,3 читал святой Златоуст, и читается ныне; Устне льстивыя в сердце, и в сердце глаголаша злая. Неясность сего состава слов очевидна. Святой Златоуст изъясняет оные посредством другого перевода, согласного с текстом еврейским. В сердце и в сердце. Еже иной толковник рекл: В сердце ином и ином, научая, что велия есть двойственность в их сердце". Очевидно, что так должен поступать и нынешний толкователь текста, читаемого в Псалтири.

10. Выше, под числом 8, замечено, что святой Златоуст в обыкновенном употребляемом Церковью тексте Псалтири нашел стих, не семидесятью толковниками положенный. Блаженный Иероним нашел более. Во вступлении к пророчеству Даниила он пишет: "Пророчество Даниила в церквях Господа Спасителя не читается по переводу семидесяти толковников, а употребляется издание Феодотиона". Сие свидетельство Иеронима тем менее может быть оставлено без внимания, что оно приводится и приемлется в греческой Кормчей книге, по благословению Вселенского Патриарха и Синода изданной в Лейпциге, 1800 года, под заглавием: Πυδαλιο&3957;. Притом свидетель который дал оное, не таков, чтобы ему можно было отвечать одним пренебрежением. Это муж ученый, на Западе признанный святым, знакомый с Востоком. Свидетельству его благоприятствует то, что перевод Даниила семидесяти толковников, не во всем сходный с употребляемым в Церкви, почерпнутый из Оригеновой четверотекстной Библии (tetrapla), с древней рукописи издан в Риме в 1772 году. Если посему признать, что в употребляемом Церковью тексте семидесяти толковников есть некоторые, хотя не многие места, по какому-либо случаю внесенные или измененные постороннею рукою, то для отвращения сомнения, для достижения ясности и достоверности, благоразумная и осторожная справка с текстом еврейским оказывается необходимой.

11. Святая Православная Вселенская Церковь ни на каком Соборе, ни чрез кого из святых отцов не изрекла такого правила, чтобы в изъяснении Священного Писания держаться исключительно текста семидесяти толковников, с устранением текста еврейского. И в сем случае самое молчание ее, также как в других случаях ее правила, есть свидетельство ее непогрешительной предусмотрительности и твердости, возвышающей ее над Западной Церковью новых времен. Сия последняя на Тридентском соборе определила признавать самодостоверным и самоподлинным (authentica) латинский текст Вульгаты. Сколь несправедливо сие определение в сравнении Вульгаты с текстом семидесяти толковников, который далеко превосходит ее и древностью, и достоинством, и употреблением в христианской Церкви от самого ее начала, столько же обнаруживает оно недостаток непогрешительной прозорливости, свойственной истинно церковному определению. Папа Сикст V, с приписываемой его званию непогрешительностью, объявил самодостоверным и самоподлинным издание Вульгаты 1590 года; а после него Климент VIII, с таким же преимуществом непогрешительности, нашел сие издание нетерпимо неисправным и заменил другим, отличным от прежнего изданием, которое также объявил самодостоверным и самоподлинным. Которой же из противоречащих непогрешительностей должны следовать богословы, клир и народ, и как после исполнить соборное определение? Сей неудачный западный опыт показывает, какая мудрая предосторожность заключается в том, что древняя Вселенская Церковь в продолжении столь многих веков не составляя по сему предмету строгого исключительного правила для охранения неприкосновенности священного текста, в изъяснении его ограничилась следующим правилом: "Аще будет исследуемо слово Писания, то не инако да изъясняют оное, разве как изложили светила и учителя Церкви в своих писаниях" (Шестого Вселенского собора правило девятнадцатое). Учители же Церкви, как выше показано, пользовались, где нужно, еврейским текстом. И это так нужно, что сей потребности не отвергают и римские богословы, несмотря на вышеозначенное определение в Вульгате. Например, толкование Калмета основывается обыкновенно на разборе текста еврейского. На немецком языке есть новый перевод Библии с Вульгаты, сверенный с оригинальным текстом и посредством кратких замечание объясненный доктором И.Ф. Аллиоли. Третье издание сего перевода, пересмотренное и исправленное (Landshut. 1838) сделано с одобрения папского престола и по одобрительным отзывам многих архиепископов и епископов. Из сих наименованы 24, и прибавлено: и другие.

12. Да будет принято в соображение и то, как о рассматриваемом теперь предмете рассуждало священноначалие Российской Церкви. В предисловии Святейшего Синода к изданию Библии о переводе семидесяти сказано: "Егда потом между иудеами еллинскаго языка употребляющими часто преписовашеся, и от злобоненавистных иудеев развращашеся, с переводами Аквилы, Феодоциона, Симмаха, близ двух сот лет сносим, смешен есть". Вот сильная причина к употреблению в пособие текста еврейского, дабы толкователь Священного Писания Ветхого Завета утверждал свое дело на основании незыблемом и неподверженном пререканиям.

13. По сей действительной нужде Святейший Синод при исправлении славянского перевода Библии поверял оный не только с греческим, но и с еврейским текстом, как о сем извещает он в своем предисловии: "Послежде и в самом Синоде оное все было разсмотряемо, и в случаи каковаго либо сумнительства с греческими составами, и святыми отцы, и текстом еврейским сносимо, и по довольном разсуждении определяемо".

14. При сем придти может мысль, что, как сношение с текстом еврейским уже произведено Святейшим Синодом, то сия удовлетворенная потребность не должна уже озабочивать нынешних богословов. Не то оказывается при внимательном рассмотрении сего дела. Кроме того, что сличение всех слов всех бывших в виду текстов Ветхого Завета составляет работу необъятную, Святейший Синод к 1756 году не имел в виду некоторых изданий Библии, которые по сличению многочисленных рукописей изданы после. Так, например, при рассмотрении перевода пророчества Даниилова, он имел текст греческий, который, по свидетельству блаженного Иеронима, не есть точный текст семидесяти, а не имел в виду издания текста семидесяти толковников, которое сделано после, в 1772 году. Воспользоваться сим текстом предлежит нынешнему толкователю. Подобно сему рассуждать надлежит и о сличении текста еврейского. Открытие древних пособий, бывших прежде в неизвестности, требует продолжения работы для употребления оных в пользу и в защиту священной истины, к обличению превратных толкований, которые имеют иногда обольстительную внешность по тому самому, что ссылаются на подлинный еврейский текст, и которые потому нельзя опровергать одним молчанием о еврейском тексте, но должно обличать основательным рассмотрением оного.

III. Но дабы при употреблении еврейского текста в пособие к изъяснению Священного Писания не дать места произволу, поставить в сем деле преграду против уклонения от точности православных догматов и охранить священную важность текста семидесяти в древней его чистоте, для сего в учении о Священном Писании, или в священной герменевтике, должны быть предлагаемы охранительные правила, извлеченные из существа дела и из примеров церковных и отеческих.

В сем кратком обзоре настоящего предмета нельзя представить целую систему таковых правил. Но дабы яснее видно было, о чем идет речь, вот некоторые правила:

1. Если какое место Ветхого Завета богодухновенными писателями Нового Завета приведено по тексту греческому, в сем случае, очевидно, надлежит держаться греческого текста предпочтительно пред еврейским, потому что богодухновенные писатели не могли погрешить в выборе истинного текста. По сему правилу текст псалма 15:10 ниже даси преподобному твоему видети истления, приведенный в Деяниях апостольских (11:27) по переводу семидесяти, есть подлинный и несомнительный текст, несмотря на прекословный вид еврейского слова.

2. Текста семидесяти твердо надлежит держаться дотоле, доколе не представится важной причины перейти под руководство текста еврейского. Так, вышеприведенный текст о Премудрости Божией: Господь созда Мя в начало путей Своих, подает основательную причину к вопросу: точен ли перевод семидесяти в слове созда, когда речь идет о несозданном? По сей самой причине исправители перевода славянской Библии обратились к еврейскому тексту и против слова создапоставили исправление с еврейского: стяжа.

3. Если текст еврейский представляет признаки повреждения, очевидно, надлежит держаться текста семидесяти. По сему правилу вышеприведенные слова: Верен Господь в словесех Своих и преподобен во всех делех Своих, составляют истинный священный текст, хотя их нет в еврейском.

4. Особенным признаком истинного чтения в тексте семидесяти может служить соображение, открывающее, что несогласное с греческим еврейское чтение дает ложный смысл. Примером сего может служить по греческому чтению переведенный текст 2 Пар. 22:2 двадесяти дву лет сын Охозиа иарствовати нача. Еврейское чтение: четыредесяти двух лет, сказанное и в славянской Библии на поле, есть ложное, потому что по сей хронологии Охозия был бы двумя годами старее своего отца, который начал царствовать тридцати двух лет и царствовал 8 лет (2 Пар.21:5).

5. Если какое место Ветхого Завета богодухновенными писателями Нового Завета приводится по еврейскому, а не по греческому тексту, очевидно, надлежит следовать сим непогрешительным свидетелям. Примером сего могут служить вышеприведенные слова: От Египта воззвах сына Моего.

6. Если кто из святых отцов толковал какое-либо место Ветхого Завета по еврейскому тексту, справедливо и безопасно последовать сему руководству. Примером сего может служить вышеприведенный текст: И Дух Божий ношашеся верху воды, истолкованный святым Василием Великим по силе еврейского текста.

7. Если какого места Ветхого Завета, читаемого по тексту семидесяти, смысл определен согласным толкованием святых отцов, как пророчественный о Христе, а нынешний еврейский текст сего места представляет иное чтение, пророчественному значению неблагоприятствующее, то в сем случае согласное свидетельство древних отцов дает основание не доверять подлинности нынешнего еврейского чтения. Примером сего может быть псалом 109, ст.3: Из чрева прежде денницы родих Тя. Согласное древнеотеческое толкование сего изречения в пророчественном смысле заключается в употреблении его в Церкви как прокимна. Текст сей есть истинный, переведенный семидесятью толковниками согласно с еврейским текстом, им современным, которого следы примечаются здесь в переводе Феодотиона и в некоторых рукописях. И потому не должно увлекаться нынешним обыкновенным чтением, которое надлежит признавать изменением древнего истинного.

IV. Вышеизложенные охранительные положения и правила о употреблении священных текстов, при благоразумном и благонамеренном употреблении, должны удовлетворить требованиям Православия в важнейших отношениях.

1. Они суть те самые правила, которым Православная Церковь от начала постоянно следовала, как выше доказано примерами святых и действиями Святейшего Синода при исправлении славянского перевода Библии.

2. Они поставляют охранительную преграду против опасной произвольности толкований и против заразы так называемой неологии и рационализма.

3. Они охраняют от односторонности новейших иностранных христианских вероисповеданий, которые, держась исключительно текста еврейского и не признавая руководства в писаниях святых отцов, предают ветхозаветный текст Библии необузданному своеволию критики, отчего поврежденные места еврейского текста легко принимаются за подлинные, иные перетолковываются, особенно пророчественный смысл затмевается, унижается достоинство ветхозаветных книг, и неологии и рационализму пролагается широкий путь.

4. Они предохраняют и от односторонности Западной Церкви, которая, признав самоподлинным текст Вульгаты, поставила себя в противоречение и с древней Вселенской Церковью, и саму с собою, потому что текст Вульгаты, одобренный одним Папой, другим Папой отвергнут, и два Папы издали два разные текста, из коих каждый объявлен был самоподлинным. Следствием сего противоречия было другое, что просвещеннейшие богословы Западной Церкви, несмотря на признанный самоподлинный текст Вульгаты, который по сему качеству должен был окончательно удовлетворить всех, не переставали искать другого самоподлинного текста в еврейской Библии.

 

ЧАСТЬ ВТОРАЯ : О славянском переводе Библии

 

Неясность славянского перевода Библии в некоторых местах, особенно Ветхого Завета, есть простая естественная причина, которая желающих разуметь Священное Писание побуждает обращаться, по мере возможности, к другим текстам, оригинальным или переводным на разных языках. Но при недостатке строгой осмотрительности, удовлетворенные ясностью, легко получают предубеждение в пользу текста ясного против неясного, хотя может случиться, что неясный текст верный, а ясный есть только догадочный или совсем погрешительный. Такое предубеждение может быть вредно для православных догматов, если оно привязывается к переводу Библии, сделанному вне православного исповедания под влиянием неправославных мнений, или, гоняясь за ясностью, без руководства бродит между разными переводами и критическими исследованиями, весьма часто опасными при настоящем состоянии иностранной библейской критики. Одно из предохранительных от сего средств для православной России есть познание достоинства славянского перевода Библии и употребление оного со справедливым уважением.

I. В российских духовных училищах в учении о Священном Писании надлежит между прочим изъяснять достоинство славянского перевода Библии и его церковную важность.

Сюда относятся следующие соображения:

1. Особенное достоинство и важность принадлежит славянскому переводу Библии по его происхождению. В начале своем оно не есть произведение обыкновенной учености, но плод апостольской ревности святых Кирилла и Мефодия.

2. Древность сего перевода и постоянное сохранение необыкновенны между переводами Священных книг на прочие живые языки европейские. Он получил начало в девятом столетии по Рождестве Христовом, и язык сего перевода в продолжение тысячи лет продолжает быть живым языком в Православной Церкви, хотя ныне уже не общенародным, однако еще довольно понимаемым внимательными посетителями храмов и читателями Священных книг, даже не имеющими училищного образования. Часть сего перевода, именно, Евангелие, по списку, сделанному Остромиром в одиннадцатом столетии, теперь в печатном Издании читается точно так, как за восемьсот лет, и не представляет значительных разностей от изданий славянского текста, сделанных по исправлении оного под смотрением Святейшего Синода.

3. В тех частях, в которых перевод сей представлял несовершенства и недостатки, происшедшие частью от несовершенства славянского языка во время составления перевода; частью от неверности переписчиков и других причин, достоинство его возвышено посредством исправления, произведенного в прошедшем столетии под наблюдением Святейшего Синода.

4. Как перевод сей следует в Ветхом Завете тексту семидесяти толковников, то сказанное о достоинстве текста семидесяти большей частью относится и к славянскому тексту.

5. Славянский текст Нового Завета древностью, чистотою и полнотой своей и вне Православной Церкви приобрел уважение исследователей Священного Писания, которые пользуются свидетельствами сего текста для указаний разнообразных чтений (variantes lectionets).

6. Великую важность славянскому переводу Библии сообщает его употребление в православном церковном Богослужении. Язык богослужебный в России езде понятен прилежным посетителям храмов Божиих, но уже от него далеко уклонилось наречие, находящееся ныне в устах народа. Сколь нужно для веры и назидания народа то, чтобы язык Богослужения был понятен, столько же нужно стараться о том, чтобы язык славянский, как богослужебный, продолжал быть понятным народу и не сделался мертвым. А для сего действительнейшее средство есть то, чтобы славянский текст Библии, постоянно обращающийся в церковном, не был отчужден и от народного употребления.

II. Достоинству, важности и церковной потребности славянского перевода Библии должны соответствовать правила о сохранении оного в постоянном уважении.

Таковы суть следующие правила:

1. При преподавании учения в духовных училищах свидетельства Священного Писания должны быть приводимы с точностью по существующему славянскому переводу.

2. Если текст славянский требует изъяснения, то оно должно следовать за текстом, буквально приведенным.

3. Два предыдущие правила постоянно должны быть соблюдаемы и учениками, когда они дают отчет в принятых уроках.

4. В церковных поучениях тексты Священного Писания также должны быть приводимы по существующему славянскому переводу. Такое приведение может сопровождаться изложением текста на русском наречии, если то нужно по свойству текста или по степени образования слушателей.

5. Преимущественно по существующему славянскому переводу должны быть приводимы тексты Священного Писания и в других сочинениях, поскольку темнота славянских выражений не потребует заменить более ясными, согласными с греческим или еврейским текстом и с толкованиями святых отцов.

III. Впрочем, употребление славянского перевода не может быть исключительным так, чтобы совсем исключено было в изъяснении Священного Писания употребление по Ветхому Завету перевода семидесяти толковников и текста еврейского, а по Новому Завету оригинального текста греческого.

К объяснению и подтверждению сего положения представляются следующие соображения.

1. Славянский перевод Ветхого Завета по большей части следует греческому тексту семидесяти толковников. Но как в соображениях о тексте семидесяти из писаний святых отцов и из самого Священного Писания Нового Завета доказана необходимость в известных случаях обращаться от текста семидесяти к еврейскому, то сим равномерно доказана необходимость в тех же случаях и от сходного с текстом семидесяти текста славянского обращаться к еврейскому тексту.

Например, в славянском переводе Евангелия от Матфея 12:18 читается пророчество Исаии о Христе: Се отрок Мой и пр. Но в самой книге Исаии 42:1 в том же славянском переводе читается иначе: Иаков отрок мой и пр. Сия разность производит недоумение. Но оно разрешается, как скоро приемлется в рассуждение текст еврейский, содержащий слова пророка точно те, которые приводит евангелист.

Святой Златоуст в толковании псалма 158:11 пишет: И рех: еда тма поперет мя. Иный: Если реку: может быть, тма покрыет меня. И далее: И нощь просвещение в сладости моей. Иный: Нощь светла окрест мене. Выражения, которые святой Златоуст поставил здесь как принадлежащие иному переводчику, суть перевод с еврейского ближайший и яснейший, нежели перевод семидесяти толковников. Славянские выражения: Еда тма поперет мя и Нощь просвещение в сладости моей сходны с выражениями греческими. Следовательно, как святой Златоуст нашел приличным и нужным к выражениям греческого текста присовокупить в изъяснение перевод с еврейского, равно прилично и нужно русскому толкователю к славянским выражениям присовокупить в изъяснение перевод с еврейского, употребленный Златоустом.

2. Приведенные теперь два примера показывают, что хотя Святейший Синод при пересмотре славянского перевода Библии сличал оный, где нужно, и с еврейским текстом, однако и теперь есть в славянском переводе тексты, в которых сие сличение не только полезно для ясности, но и нужно для оправдания точности пророческих изречений.

3. Даже в тех местах Ветхого Завета, которые Святейшим Синодом исправлены по еврейскому тексту, сличение славянского текста с еврейским и греческим оказывается иногда необходимым. Известно, что некоторые исправления славянского текста Святейшим Синодом не внесены в оный, а положены на брезе, или на поле. Из сего для читателя славянской Библии происходит правило, чтобы чтение, положенное на брезе, почитать, верным, предпочтительно пред находящимся в ряду текста. Но если с сим правилом станет он читать текст 2 книги Паралипоменон 32:2: Двадесяти дву лет сый Охозиа царствовати нача, и признает сие чтение погрешительным, а правильным положенное на брезе:четыредесяти двух, то впадет в явную погрешность, ибо здесь положенное на брезе чтение есть погрешительное, а находящееся в ряду текста есть истинное. Для подтверждения сего последнего нужна справка с греческим текстом.

4. Евангелие от Луки главы 3 в стихе 33, в славянской Библии в родословии Христа Спасителя читается: Арамов, Иорамов, Есромов. Но в славянской же Библии в книге Руфь 4:19 - читается: Есром же роди Арама, а Иорама между ними нет. Подобно сему и в первой книге Паралипоменон 2:9 - Арам поставлен сыном Есрома, а не Иорама. Сей пример разноречия славянского текста с самим собой показывает, что он не во всех частях очищен от чтений сомнительных, требующих исследования и исправления, и что для сего необходимо сличение славянского текста по Ветхому Завету с еврейским и греческим семидесяти толковников, а по Новому с оригинальным греческим текстом.

5. После вышесказанного с благоговением надлежит усмотреть в Православной Российской Церкви ту же мудрую осторожность в отношении к славянскому переводу Библии, какая усматривается в древней Вселенской Церкви в отношении к тексту греческому. Святейший Синод, по трудах исправления славянской Библии, не провозгласил текста славянского исключительно самостоятельным и тем прозорливо преградил путь затруднениям и запутанностям, которые в сем случае были бы те же, или еще большие, нежели какие в римской Церкви произошли от провозглашения самостоятельным текстам Вульгаты.

IV. При употреблении текстов греческого перевода семидесяти толковников и еврейского в пособие славянскому переводу книг Ветхого Завета, охранительным руководством должны служить, с приличным применением, те охранительные правила, которые ограничивают употребление текста еврейского в пособие греческому семидесяти толковников.

Изъяснение и подтверждение сего положения заключается в соображениях о тексте семидесяти толковников.

Если нужно показать применение правил в примере, пусть примется в рассмотрение вышеприведенный текст псалма: И нощь в просвещение сладости моей. По применению второго охранительного правила здесь представляется вопрос: есть ли уважительная причина обратиться к тексту греческому? Ответ должен быть утвердительный, потому что текст невразумителен. Но поскольку греческий текст представляет точно те же слова и также невразумителен, то по тому же правилу следует обратиться к тексту еврейскому, по которому текст получает следующий вид: И нощь светла окрест мене. Сей вид текста должен быть принят с уважением по шестому охранительному правилу, ибо употреблен святым Златоустом и представляет мысль понятную истинную и согласную с содержанием псалма, который говорит о вездесущии и всеведении Божием. Нощь светла окрест мене, пред вездесущим и всевидящим оком Божиим.

V. По книгам Нового Завета обращение от славянского перевода к греческому оригинальному тексту менее, нежели по книгам Ветхого Завета, подвержено затруднениям, и потому должно быть допускаемо с большей свободой, впрочем, также и с основательной разборчивостью, с уважением к древности и с доследованием руководству святых отцов.

Например, послания к Римлянам главы I в стихе 4 читается о Христе Спасителе: нареченнем Сыне Божии. Здесь есть основательная причина искать пособия в оригинальном тексте, потому что слово нареченный в приложении к Сыну Божию имеет для догмата неудовлетворительное значение. По обыкновенному употреблению сего слова, нареченный сын противополагается истинному, естественному сыну. В греческом тексте читается ορισνενιοσ γιου θεου, что можно перевести:дознанном Сыне Божием, то есть о Сыне Божием, о Котором сперва люди не имели точного познания, но, наконец, по учению и чудесам Его точно, определенно дознали, что Он есть истинный Сын Божий. Так сие место изъясняет и святой Златоуст. "Что значит orisqeiζ? Указанный, открывшийся, дознанный, исповеданный по суду и приговору всех". Признать в сем случае текст славянский совершенно неподвижным и не допустить, чтобы слову нареченным предпочтено было по силе греческого оригинального текста слово дознанном - не значило бы твердо защищать православные догматы, это значило бы противоречить толкованию святого Златоуста.

Так надлежит устроять и направлять путь православного богослова и чтителя и читателя Священных Писаний по законам самого Православия и по правилам благоразумной осторожности. Надобно внушать апостольское предостережение: Не мудрствовати паче, еже подобает мудрствовати (Рим. 12:3). Но также не должно поставлять преград исполнению повеления Самого Господа нашего Иисуса Христа: Испытайте писаний (Ин. 5:39).

Наконец, дабы в вышеизложенных соображениях об охранении текста семидесяти толковников и славянского перевода Библии не оставить ощутительного недостатка полноты, необходимо коснуться еще одного.

Предложенные охранительные правила удобно могут и должны иметь ближайшее действие на образователен и образуемых в духовных академиях и семинариях, и на образованное в сих заведениях духовенство, и вообще могут быть употреблены людьми при образованности, знакомыми более или менее с оригинальными языками Священного Писания. Но как распространить сие охранительное действие и на тех, которые не могут непосредственно пользоваться пособием оригинальных текстов Священного Писания, каковы вообще люди светского звания и даже сельские священники и диаконы, в немалом числе? - На сие правильный церковный ответ есть тот, что всемерно надлежит пользоваться руководством и пособием толкований святых отцов. Но, к сожалению, сим воспользоваться могут только немногие, и то с трудом и не вполне. Хотя и есть на нашем отечественном языке в переводах писаний святых отцов толкования на многие части Священного Писания, но они составляют столь значительную библиотеку, что не у многих светских образованных людей достанет ревности и времени собрать оную и деятельно употреблять, а большая часть священников не имеют довольно способов на ее приобретение. Каким же удобнейшим образом можно было бы оказать в сем случае потребную помощь? - Вопрос сей требует особенного внимания для споспешествования истинному просвещению духовенства и православного народа. Для усмотрения, как трудно уклониться от сего вопроса и как может быть открыт путь к его разрешению, можно здесь вновь указать на вышеупомянутый новый немецкий перевод Библии с объяснительными примечаниями, одобренный папским престолом и многими архиепископами и епископами римской Церкви. Несмотря на особенное догматическое направление сей Церкви, по которому она удерживает Священное Писание в руках духовенства и неохотно допускает до рук народа, ее иерархия признала, однако же, нужным одобрить сие краткое и удобное для народа пособие к разумению Священного Писания. Церковь апостольская восемьдесят пятым правилом святых Апостол предлагает святые книги Ветхого и Нового Завета "для всех, принадлежащих к клиру, и мирян" и со святым Златоустом говорит: "Послушайте, молю, вси житейстии людие, и стяжите книги цельбы душевныя. Аще ничтоже ино хощете, поне Новый Завет стяжите". Если же мирянам, то кольми паче служителям! Церкви, обязанным руководствовать мирян, как нужно изучать Священное Писание, так нужно иметь и удобнейшие пособия к разумению оного.

В день святого Иоанна Богослова. Майя 8, 1045 года

 

В 1856 году, в благословенные дни священного коронования благочестивейшего Государя, Императора Александра Николаевича, Святейший Синод входил в рассуждение о доставлении православному народу способа читать Священное Писание, для домашнего назидания, с удобнейшим по возможности разумением, и потом, с Высочайшего соизволения, принял для сего деятельные меры.

 

Источник: Филарета митрополита Московского и Коломенского Творения, М. - 1994;

http://orthodox.ru/philaret/nasl_014.php

[Ћирило]

Свят. Феофан Затворник (Говоров)

 

О НАШЕМ ДОЛГЕ ДЕРЖАТЬСЯ ПЕРЕВОДА 70-ТИ ТОЛКОВНИКОВ

 

(Из майской книжки Душеполезного Чтения 1876 года)

 

Моя статья о том, в каком значении надо принять перевод ветхозаветных писаний на русский язык с еврейского, возбудила возражения, выраженные печатно. Вступать в спор не нахожу удобным и нужным; в отвращение же недоумений могущих породиться от тех толков, достаточным считаю прибавить несколько строк в пополнение прежних моих мыслей. Это впрочем будут больше выписки чужих суждений.

 

1).

 

Выписка из статьи Высокопреосвященного митрополита Филарета: 0 догматическом достоинстве и охранительном употреблении греческого семидесяти толковников и славянского переводов св. Писания. (Приб. к Тв. св. от. 1858 г. ч. 17, стр. 452 и д.).

 

Моя мысль такая: еврейский текст поврежден; за повреждением его остается подлиннейшим текст ветхозаветных Писаний в переводе 70-ти; еврейского текста однако ж не следует совсем оставлять, к нему можно обращаться, при толковании Писания, как к пособию, для соображений. Такие же мысли высказаны, и Высокопреосвященным митрополитом Филаретом. Ибо —

 

Как чтимый владыка смотрит на нынешний еврейский текст? Как на поврежденный евреями, и притом намеренно, в видах облегчения споров с христианами. Вот его слова:

 

«Еврейский текст в начале времен христианства был в руках врагов его, и потому мог подвергнуться даже намеренному повреждению, как о сем говорит св. Иустин мученик в разговоре с Трифоном». (— стр. 453).

 

Далее, указав, что в стихе: ископаша руце мои и нозе мои (Пс. 21, 17), в нынешнем еврейском тексте вместо ископаша читается: яко лев, он говорит: «нынешнее еврейское чтение самою принужденностию состава слов и смысла обнаруживает повреждение текста, в котором не без причины можно подозревать неблагонамеренную руку еврея, искавшего средства уклониться от силы пророческого свидетельства о распятии Господнем» (стр. 455).

 

Несколько ниже, сказав, что еврейский текст надо принимать в соображение при истолковании св. Писания, прилагает: «сего существенного пособия не может сделать вовсе неупотребительным подозрение, которому подали повод евреи, в повреждении еврейского текста. Подозрение сие падает на те места, в повреждении которых евреи находили свою выгоду для споров с христианами» (стр. та же).

 

Как чтимый владыка смотрит на перевод 70-ти? Как на зеркало еврейского текста, каким он был за 200 слишком лет до Рождества Христова. Он говорит:

 

«Текст 70-ти толковников есть древнейший перевод еврейских священных книг. сделанный просвещенными мужами еврейского народа, когда он еще не переставал быть народом Божиим, когда язык еврейский был еще живым языком, и когда иудеи не имели еще побудительных причин превращать истинный смысл священных книг неправильным переводом. Следовательно в нем можно видеть зеркало текста еврейского, каков он был за 200 и более лет до Рождества Христова» (стр. 453).

 

Прибавим к сему: если нынешний еврейский текст далеко отстоит от текста 70-ти; то на основании выраженной пред сим мысли, наверное можно заключить, что он уже не тот, который был за 200 и более лет до Рождества Христова, и которого зеркалом служит текст 70-ти. Если затем тот еврейский текст, который был за 200 слишком лет до Рождества Христова, истиннейший есть, то за отступлением от него нынешнего еврейского текста, где искать истиннейшего текста св. Писания ветхого завета, как не в переводе 70-ти, который признан зеркалом того древнейшего текста?

 

Как же затем, по суду владыки, должно относиться к еврейскому тексту? Не бросать его, а иногда обращаться к нему для соображений при толковании Писания.

 

«Справедливость, польза и необходимость требуют, чтобы и еврейский текст был принимаем в соображение при истолковании св. Писания. Подозрение в повреждении еврейского текста довольно сильно, чтобы опровергнуть исключительную привязанность к сему тексту, и чтобы показать догматическую важность текста 70-ти; но оно не дает основания тому, чтобы совсем отвергнуть употребление текста еврейского. Те места, которые повреждать евреи не имели нужды, должны быть употребляемы в соображение при истолковании св. Писания» (стр. 455).

 

Прибавим: итак еврейский текст состоит в подчиненном отношении к тексту 70-ти. Последний господствует, а тот прислуживает. Заправлять делом понимания св. Писания должен текст 70-ти.

 

Какими правилами ограждает чтимый владыка употребление еврейского текста?

 

«Дабы при употреблении еврейского текста в пособие к изъяснению св. Писания не дать места произволу, поставить в сем деле преграду против уклонения от точности православных догматов и охранить священную важность текста 70-ти в древней его чистоте, для сего в учении о св. Писании должны быть предлагаемы охранительные правила. — Таковы:

 

«Если какое место ветхого завета богодухновенными писателями нового завета приведено до тексту греческому: в сем случае очевидно надлежит держаться текста греческого предпочтительно пред еврейским».

 

«Текста 70-ти твердо надлежит держаться дотоле, доколе не представится важной причины перейти под руководство текста еврейского».

 

«Если текст еврейский представляет признаки повреждения: очевидно, надлежит держаться текста 70-ти».

 

«Особенным признаком истинного чтения в тексте 70-ти может служить соображение, открывающее, что не-согласное с греческим еврейское чтение дает ложный смысл».

 

«Если какого места ветхого завета, читаемого по 70-ти, смысл определен согласным толкованием св. отцев, как пророчественный о Христе; а нынешний еврейский текст сего места представляет инаковое чтение, проророчественному значению неблагоприятствующее: то в сем случае согласное свидетельство древних отцев дает основание не доверять подлинности нынешнего еврейского текста»

 

«Если какое место ветхого завета богодухновенными писателями нового завета приводится по еврейскому тексту, очевидно, надлежит следовать сим непогрешимым свидетелям» (таких мест 3—4).

 

«Если кто из св. отцев толковал какое-либо место ветхого завета по еврейскому тексту: справедливо и безопасно последовать сему руководству» (стр. 468—470).

 

Таковы правила, ограничивающие употребление еврейского текста. Очевидно, как тесен круг сего употребления. Только два последних пункта смело разрешают его, именно, когда св. Апостолы приводят места по еврейскому тексту и когда св. отцы толкуют какое место применяясь к еврейскому тексту. Указывает еще владыка обращаться к еврейскому тексту, когда греческий текст затруднителен для понимания; но потом наводит робость пользоваться сим пособием, выставляя остерегательную мысль, что ясное может быть ложно, а не ясное истинно (см. ниже).

 

Очень замечательно, какого плода ожидает владыка от соблюдения сих правил. «Они, говорит он, поставляют охранительную преграду против всякой произвольности толкований и против заразы так называемой неологии и рационализма. Они охраняют от односторонности новейших иностранных христианских вероисповеданий, которые держась исключительно еврейского текста и не признавая руководства в писаниях св. отцев, предают ветхозаветный текст Библии необузданному своеволию критики; от чего поврежденные места, еврейского текста легко принимаются за подлинные, иные перетолковываются, особенно пророческий смысл затмевается, унижается достоинство ветхозаветных книг, и неологии и рационализму пролается широкий путь» (стр. 471).

 

Затем чтимый владыка предостерегает от того, чтобы встречая неясность в славянской Библии, не бросаться без разбора да ясный перевод, потому что он может быть догадочный и погрешительный. Ибо какая польза от ясной, но ложной мысли?

 

«Неясность, говорит он, славянского перевода Библии в некоторых местах ветхого завета, есть простая естественная причина, которая желающих разуметь св. Писание побуждает обращаться, по мере возможности, к текстам оригинальным, или переводным на разных языках. Но при недостатке строгой осмотрительности, удовлетворенные ясностию, легко получают предубеждение в пользу текста ясного против неясного, хотя может случиться, что неясный текст — верный, а ясный есть только догадочный, или совсем погрешительный.

 

Такое предубеждение может быть вредно для православных догматов, если оно привязывается к переводу Библии, сделанному вне православного исповедания, под влиянием неправославных мнений, или гоняясь за ясностию, без руководства бродит между разными переводами и критическими исследованиями, часто весьма опасными при настоящем состоянии иностранной библейской критики. Одно из предохранительных от сего средств для православной России есть познание достоинства славянского перевода Библии и употребление оного с справедливым уважением» (стр. 472).

 

Утвердив затем достоинство славянского перевода Библии, между прочим и тем, что он в ветхом завете следует тексту 70-ти толковников, и чрез то сказанное о достоинстве сего последнего усвояет и себе, чтимый владыка излагает правила о сохранении славянской Библии в постоянном уважении.

 

«Таковы суть следующие:

 

1) При преподавании учения в духовных училищах свидетельства св. Писания должны быть приводимы с точностию по существующему славянскому переводу.

 

2) Если текст славянский требует объяснения: то оно должно следовать за текстом, буквально приводимым.

 

3) В церковных поучениях тексты св. Писания так же должны быть приводимы по существующему славянскому переводу. Такое приведение может сопровождаться изложением текста на русском наречии, если то нужно по свойству текста, или по степени образования слушателей.

 

4) Преимущественно по существующему славянскому переводу должны быть приводимы тексты св. Писания и в других сочинениях, поколику темнота славянских выражений не потребует заменить оные более ясными, согласными с греческим, или еврейским текстом, и с толкованиями св. отцев» (стр. 475).

 

2).

 

Какая Библия была в руках св. Апостолов? (из Экономоса т. 4, гл. 5). Когда Экономос вел спор с модными богословами греческого королевства, защищая достоинство перевода 70-ти толковников, ему возражали: что ты споришь? Смотри, и св. Апостолы употребляли еврейскую Библию. Чтобы зажать рот этим крикунам, он сделал выписку всех мест ветхого завета, приведенных в новом, и против каждого места поставил соответствующую выписку из ветхого завета по переводу 70-ти и по еврейскому тексту. Всех мест приведенных в новом завете из ветхого нашел он 238, прописывая замечание, что иные находят их менее (176—180).

 

Стоит только просмотреть эти выписки, чтоб удостовериться, что все места из ветхого завета в новом приводятся по переводу 70-ти, исключая трех-четырех.

 

Часть этих мест приводится Апостолами не слово в слово, а только по мысли, Но и в этих есть слова и обороты речи, которые показывают, что в памяти Апостолов тексты те вращались по переводу 70-ти.

 

Другая часть этих мест согласна с пророческими писаниями не по мысли только, но и по выражению. Большею частию здесь все три выписки согласны между собою. Если б это согласие было везде слово в слово; тогда нельзя было бы догадаться, по какому тексту приводятся приводимые места. Но как в наибольшей части их, в слововыражениях текста 70-ти есть оттенки, определенно отличающие сей текст от еврейского, и оттенки эти удержаны св. Апостолами; то нет сомнения, что и эти все места браты Апостолами из Библии по переводу 70-ти.

 

Есть и еще часть мест приводимых Апостолами, которые согласны только с переводом 70-ти, а не с еврейским текстом. Такие места очевидно и взяты из Библии по сему переводу.

 

Остается малейшая часть месть, согласных с еврейским текстом, а не с 70-тью. Таких мест 3—4. Экономос говорит, что самые злые нелюбители текста 70-ти набрали таких мест только 22. Разбирая их, он справедливо вычитает из сего числа 11: ибо натяжка очевидна. Из остальных 11-ти он оспаривает 7—8. И с ним можно согласиться, что нельзя с решительностию утверждать, что они заимствованы из еврейской Библии. Остаются таким образом для еврейской Библии 3—4 места.

 

После этого нечего затрудняться ответом на вопрос: какая Библия была в руках св. Апостолов. Очевидно Библия в переводе 70-ти; но иногда они заглядывали и в еврейскую Библию. Это впрочем так редко, что и поминать о том не следует, — 3—4 на 238 случаев.

 

Но это еще не все, говорит Экономос. Обратите внимание на новозаветную фразеологию, и посмотрите, с какою Библиею она состоит в согласии. — Она, говорит, есть совершенное подражание фразеологии, употребляемой в переводе 70-ти, В доказательство чего указывает:

 

1) На имена ангелов, св. мужей и других лиц истории ветхозаветной, также на названия городов, рек и проч. Все они приводятся по переводу 70-ти, а их насчитывается до 400. В нынешнем же еврейском тексте они так переиначены, что часто не угадаешь, о ком речь. У них нет Моисея, а есть Муса, нет Иерусалима, а есть Иерушалаим; нет Иисуса, а есть Егошуа, и подоб.

 

2) На слова выражающие предметы богослужения, гражданские и семейные порядки: скиния, архиерей, иерей, пасха, и под.

 

3) И особенно на обороты речи и целые фразы. Он выписывает их на 50-ти страницах. Заметив затем, что это он приводит только для образчика, заключает: не очевидно ли, что вся благолепная порфира, облекающая корпус новозаветных истин, соткана из словес пророческих, взятых по переводу 70-ти?

 

Взяв во внимание все сказанное, не можем не удостовериться, что в руках св. Апостолов была исключительно Библия в переводе 70-ти, и что потому, если значится что у них по еврейской Библии, то это есть незначительная случайность.

 

3).

 

Какую Библию передали св. Апостолы ближайшим своим преемникам, и чрез них св. Церкви, и, какую св. Церковь употребляла всегда, от начала до наших дней, и употребляет ныне? (оттуда же).

 

Какую Библию св. Апостолы употребляли сами, ту передали и ближайшим преемникам своим. Св. Варнава, действовавший еще при жизни св. Апостолов, в послании своем, направленном к Евреям, приводит из ветхого завета до 70—80 мест, все по переводу 70-ти. Св. Игнатий Богоносец в посланиях своих, также если приводит места из ветхого завета, приводит их по 70-ти. Тоже делают Климент римский и св. Поликарп.

 

Что преемники Апостолов приняли от Апостолов, то предали и своим ученикам и преемникам. Св. Иустин Философ еще при жизни св. Поликарпа ведете разговор с евреем, а места все заимствует из Библии по переводу 70-ти. Тоже делают св. Ириней, ученик св. Поликарпа, Климент Александрийский, Тертуллианн (по Итала, которая есть перевод с 70-ти).

 

Так вложена и втелесена во св. Церковь Библия по 70-ти; и за тем постоянно уже царствовала в ней, и царствует, и изъята из ней быть не может, так сросшись с ее существованием. Все отцы и учители Церкви ее употребляли, и во всех рассуждениях на соборах, когда нужно было приводить места из ветхого завета, они были приводимы по той же Библии 70-ти, Это 18 веков с тремя четвертями. Если православное верование и богословствование имеет своим коренным началом держаться лишь того, чего всегда держалась св. православная Церковь; то из того, какую Библию всегда употребляла св. Церковь, само собою вытекает для нас обязательство держать в руках Библию только по переводу 70-ти.

 

4).

 

Решение возникающих при сем недоумений. Возражают: да как же это? Ведь и св. отцы употребляли еврейский текст?

 

Употребляли, но похоже на то, как употребляли и св. Апостолы. Возьмите вы всю совокупность писателей из сынов православной Церкви, просмотрите, сколькие из них и в какой мере обращались к еврейской Библии, и увидите, как ничтожно предлагаемое возражение. Положим, что всех писателей — св. отцев, учителей и простых лиц, будет до 500. Сколькие из них обращались к еврейской Библии? Пять-десять. И что же — эти пять-десять постоянно держали в руках еврейскую Библию? Нет, иногда только обращались к ней, и притом крайне редко. Посмотрите, сколько написал св. Златоуст. У него 13 томов немалых, и в числе писаний его наибольшая часть посвящена толкованию Писания. А сколько раз он заглядывал в еврейскую Библию? Раз десятка два, или может быть, наберется и до пяти. Много ли это значит во всей массе его писаний? — Василий великий к еврейскому тексту обращался еще меньше, может быть раза три-четыре. Григорий Богослов, кажется, ни разу. Больше всех обращался к сему тексту (или к сирскому переводу с сего текста) св. Ефрем Сирянин; но и у него употребление его сравнительно с употреблением текста 70-ти очень незначительно. О других писателях и говорить нечего: для них еврейская Библия будто совсем не существовала.

 

Так можно ли после сего выставлять на вид употребление еврейского текста св. отцами и другими писателями Церкви, и придавать ему какое либо значение?! Решительно нет. Напротив, осмотревши все, как в этом отношении дело шло во св. Церкви Божией, мы должны вывесть такое заключение: в церковном употреблении и в руках христиан для домашнего употребления должна находиться Библия в переводе 70-ти. Предстоятели Церкви и ученые богословы, по потребностям истолкования Писания, могут обращаться и с еврейскому тексту, как к пособию, не давая, однако же ему преобладающего значения. Так всегда велось в Церкви; так сему быть следует в настоящее время, и после.

 

Но как же, говорят, Церковь допускала новые переводы с Еврейского, помимо перевода 70-ти? Правильнее это надо так сказать: делались другие переводы с Еврейского, и Церковь ничего против этого не сказала. Таковы Сирский перевод и перевод бл. Иеронима.

 

Ничего не сказала: но что же из этого? Из ничего и вывесть нельзя ничего. Не сказала потому, что имела основание ничего не сказать. Но ведь Церковь святая есть живое тело, непрерывно живущее. Свидетельство истины всегда готово изыти из уст ее. Если к ней обратиться га решением нашего вопроса теперь, то поелику произошло изменение в положении вещей, именно в состоянии еврейского текста, нельзя ожидать, чтоб она и теперь промолчала, как промолчала тогда. Тогда промолчала, а теперь что-нибудь скажет. И весьма вероятно, что голос ее не склонится к одобрению еврейского текста и переводов с него с назначении их для всеобщего употребления. Причина сему та, что нынешняя еврейская Библия не та уже, какая была в руках Сирских переводчиков и бл. Иеронима. Сличи, и увидишь.

 

Бл. Иероним делал перевод с еврейского, с помощию учителя своего, одного из ученых тогдашних евреев. Надо полагать, что перевод сей соответствует тогдашнему чтению еврейской Библии. Между тем нынешняя еврейская Библия далеко несходна с Библиею в переводе бл. Иеронима. Очевидно, что нынешний еврейский текст отступил от того, какой был в руках Иеронима и современных ему Евреев. Он уже не тот; следовательно законно ожидать, что и к переводу с него иначе отнесется Церковь, нежели как отнеслась к переводу бл. Иеронима. Что и Сирские переводчики имели в руках Библию отличную от нынешней еврейской, в этом тоже кто может, удостоверится чрез сличение. Для не могущих это сделать, пособит в этом следущее обстоятельство. Между творениями Оригена, по последнему изданию Migne помещен Сирский перевод пророка Иезекииля. Этот перевод сходен с переводом 70-ти, с весьма незначительными разностями, а с нынешним еврейским текстом весьма разнится. Если и все другие книги ветхого завета в этом переводе являют такое же сходство с одним (70-ти) и такую же разность с другим текстом (евр.), то нельзя не удостовериться, что Еврейская Библия, бывшая в руках Сирских переводчиков, не та, что нынешняя Библия масоретская. Заключаем: тогда св. Церковь ничего не сказала нате переводы, видя, что перевод тот малым чем разнится от 70-ти. Еврейский текст не успели еще Евреи так испортить, чтоб следовало неодобрительно отнестись к переводам с него; потому Церковь снисходительно промолчала, ничего не сказавши на эти переводы. Таким образом труды тех переводчиков не пример нам, и тогдашнее снисходительное молчание Церкви не должно придавать нам небоязненной смелости браться за подобное же дело. Она может сказать: найди ту еврейскую Библию, с которой переводили Сирийцы и бл. Иероним, и переводи. А где ее найти?!

 

Другое основание, почему нельзя ожидать, чтоб св. Церковь согласилась дать еврейскому тексту в переводе такой ход, при котором он мог бы вступить в соперничество с 70-ю, то, что по началу православия толкование писания надо вести по руководству св. отцев и учителей Церкви; а они все толковали Библию в переводе 70-ти, а не по еврейскому тексту. Давши перевод с еврейского, давайте и толкование ему новое: ибо перевод хоть пояснее стал, но все же он не чужд многих затруднений к пониманию его и без пояснения не удовлетворит любознательного. Где взять пояснение? Уж конечно не у св. отцов, а у тех, кои занимаются давно этим делом — у протестантов. Вступивши же на эту дорогу, мы сдвинемся с своего основания, и пойдем блуждать подобно последним. Этого св. Церковь не может не видеть, не может потому допустить, чтобы еврейский текст в переводе имел небезопасный для верующих ход.

 

Да, неодобрение Церковию нынешнего еврейского текста в переводе можно считать уже заявленным. Когда Экономос кончал издание своих томов о достоинстве перевода 70-ти толковников (— в начале 40-х годов), к нему писал одобрительную грамоту вселенский Патриарх с своим синодом. В след затем тоже сделал и ученейший Константий, тоже из патриархов константинопольских. Делали-ль тоже и другие патриархи, не видно; но нет сомнения, что и они того же мнения. Вот голос наиважнейшей части православного мира! Но в тоже время, и у нас неблаговолительно относились к переводам Библии с еврейского. Присоедините, сей голос к голосу восточных, и получите общий неодобрительный приговор православной Церкви еврейскому тексту в переводе.

 

Таким образом эти приведенные из древности примеры употребления еврейского текста и новых с него переводов, никакого не представляют нам поощрения и оправдания. Если б св. Церковь, видя, как иные обращаются к еврейскому тексту, а другие новые делают переводы Библии, бросила свою Библию в переводе 70-ти, и взяла ту, тогда другое было бы дело. Когда же она, будто не замечая того, все туже свою держала Библию 70-ти, то очевидно, что она никакого не придавала значения показанным действиям, а примером учила: держись вот этой Библии.

 

Да только ли в древности, в среде христиане, было переводов Библии, что Сирский и блажен. Иеронима? — Пересмотри-ка все другие переводы и реши, какое господствующее между христианами было направление в сем отношении? Экономос замечает, что у Сириан кроме перевода с еврейского был перевод с 70-ти, В западной части Сирии, коей митрополия была Антиохия, со времен Апостолов господствовал греческий текст перевода 70-ти. Когда христианство воцарилось и в восточной Сирии, там решились перевесть Библию на сирский язык. Как им легче было преводить с еврейского по сродству языков, то они и сделали его с еврейского. Западные однакож Сириане, несмотря на близость сирского перевода с переводом 70-ти, не довольствовались им и перевели для себя ветхозаветные писания с 70-ти. И стало два сирских перевода. Употребляли тот и другой безразлично. В творениях св. Ефрема Сирианина преобладает употребление сирского перевода с 70-ти, А ныне, говорят, этот последний стал господствующим.

 

Современно с этими сирскими переводами сделан латинский — древний Итала с 70-ти. — Скоро после них явились переводы армянский, абиссинский, готский, все с 70-ти. Гораздо после всех их приняли христианство Славяне, и просветители их сделали для них перевод вётхозаветных. Писаний с 70-ти. — Из всего этого нельзя не видеть, что древность не очень сильно тяготела к еврейской Библии. В Церкви Христовой всюду господствовала Библия по 70-ти.

 

Что касается до перевода бл. Иеронима, то на востоке об нем не ведали, а на западе он встречен был неодобрительно. Против него писали бл. Августин и Руфин. Но и после он не вдруг стал быть дружелюбно принимаем, а входил в употребление мало-помалу. Преобладающим сделался он уже после Григория великого, — с 7-го века, — и то не во всем составе. Псалтирь осталась в употреблении в древнем переводе.

 

 

А как же Церковь взяла перевод пророка Даниила у Феодотиона, а перевод сего пророка по 70-ти оставила? Феодотион переводил с еврейского. — Да, это она сделала, и верно имела на то основания, без всякого однако ж ущерба для авторитета перевода 70-ти. Феодотион во многом сходен с 70-тью во всем своем переводе, как полагают, потому, что у него и список еврейского текста был наиболее близок к тому, который был в руках 70-ти. Эта близость и могла расположить к принятию его перевода. Экономос, разбирая этот случай, находил, что не весь пророк Даниил взят у Феодотиона, а только некоторые места. Наводит на эту мысль то, что Феодотион не мог распространиться в Церкви иначе, как посредством Оригеновых изданий, а между тем у жившего в одно с Оригеном время Ипполита встречаются целые отделения из Даниила, сходные с нынешним греческим текстом 70-ти. След. в этом тексте не все из Феодотиона. Сказать: Федотионов пророк Даниил взят целиком в кодекс 70-ти, несправедливо. Но конечно все же заимствование сделано. Как это совершилось, указаний нет. Бл. Иероним единственный о том свидетель; но у него стоит общая фраза: Даниил в церквах читается по Феодотиону... Так судили знаменитейшие мужи. А кто такие, при каких обстоятельствах и в каком виде все сделано, ничего он не сказывает. И никто, ни прежде, ни после его, о том не поминает. И это свидетельство его одиночное оставалось в забвении до протестантских споров о переводе 70-ти. Так факта нельзя не признать; но не имея данных, не имеем возможности дать ему желаемое истолкование. Церковь так судила сделать. Она дала нам эту книгу в сем виде, в кодексе 70-ти, наряду с другими книгами этого перевода. И примем ее, как авторитетный подлиннейший перевод пророка Даниила, воздерживаясь от всяких отсюда выводов, в пользу еврейского текста в наше время.

 

На это обстоятельство указывают обыкновенно, чтоб оправдать свои сближения с нынешнем еврейским текстом. Но между тем это-то обстоятельство больше всего и должно отсечь у любителей истины всякую к тому охоту. Феодотион ведь с еврейского переводил; блаж. Иероним свидетельствует, что этот перевод его есть самый близкий к тогдашнему еврейскому тексту. Но сличите-ка вы его перевод с нынешним еврейским текстом; какая большая разность!? Следовательно нынешний еврейский текст в сем пророке далеко отошел от древнего, и по общему составу своему, и по частностям. Если он таков в пророке Данииле, почему думать, что он меньше таков в прочих священных писаниях? А если так, то какое к нему можно иметь доверие? Таким образом то обстоятельство, что церковь взяла пророка Даниила целиком или в частностях у Феодотиона, не может служить оправданием падкости на еврейский нынешний текст, а напротив должно привесть к пресечению ее.

 

 

Но ведь Церковь никогда не делала определения, что только перевод 70-ти есть единственно верный, и что православные его только употреблять должны. Что ж из этого? Определений не делала, что его только должно держаться, а в руках всегда его только держала. Подражая св. Церкви, не говори и ты этого, а в руках все же держи эту Библию и к другой не тянись. Из неопределения Церковию этого пункта никак нельзя вывесть заключения: следовательно позволительно бросить эту Библию 70-ти и обратиться к еврейской, или эту последнюю предпочесть той.

 

Да одно ли только то признаем мы непреложно истинным и обязательным для верования, что гласно определено св. Церковию, или для этого достаточно одного удостоверения, что Церковь всегда так содержала, хотя гласно того не определяла? Пересмотрите все веруемое, и увидите, что не то одно имеет для нас догматическое обязательное достоинство, что гласно определено, как таковое, Церковию, но все вообще, что всегда ею было содержимо. В этой последней форме выражается и главное начало для определения обязательных предметов верования. Гласные определения составлялись св. Церковию, когда поднимались какие-нибудь еретические мудрования, смущавшие верующих. Церковь тогда и составляла определения, подавлявшие сии ереси, не вновь их изобретая, а заимствуя из сокровищницы всегдашнего своего верования. Не будь подобных случаев, не было бы и определений; а обязательные верования тем не менее были бы очень определенны для сынов церкви, будучи указываемы тем, что всегда ею было содержимо. Не было споров о том, какого должно держаться текста Библии, не состоялось о том и определения. Но как Церковь всегда содержала одну Библию в переводе 70-ти, то для нас должно быть законом ее только и употреблять, и в церкви и в домашнем чтении. Но как при этом Церковь снисходительно смотрела на тех, которые иногда обращались к еврейской Библии, то и теперь может быть это безукорно позволяемо ученым и толковникам писания, конечно не без ограничений строгих. Высокопреосвященый митрополит Филарет поминает об неопределении Церковию сего пункта; но только за тем, чтоб выговорить снисходительное позволение употреблять и еврейский текст, как пособие при толковании Писания. Но потом самое употребление ограничивает самыми тесными правилами. Всего сказанного, полагаю, достаточно для уяснения того, как православным должно относиться к 70-ти толковникам, и к еврейскому тексту. Считаю еще только нужным оговорить, что излагая такие мысли, я не имею в намерении, чтоб отвратить от воздавания должного внимания нашему русскому переводу Библии. Напротив его должно считать очень благовременным и благопотребным, в виду появляющихся за границею русских переводов с еврейского, не знать кем и как составляемых, и вообще в виду распространяющегося у нас позыва обращаться к иностранным переводам Библии, яко к яснейшим и потому будто облеченным высшим достоинством. Как в этих переводах могут встречаться Библии очень неодобрительного качества, то нельзя не отнестись с благодарностию к труду, который делает излишними обращения к тем Библиям западным. У меня речь лишь о том, в каком значении надлежит принять этот наш новый перевод, поколику он сделан с еврейского. Как таковой, он есть только пособие к пониманию слова Божия, а не самое подлинное слово Божие. Так и смотреть на него должно, так и употреблять. — Еще одно слово. У иных есть поверье думать, что еврейский текст яснее, доразумевая, что он и по достоинству догматическому выше. Еврейский текст в подлиннике нисколько не яснее текста 70-ти. Он темен и затруднителен в понимании. От чего же в переводах он яснее нашей славянской Библии? Это не от ясности подлинника, а есть плод догадливости переводчиков. Переводчики строят свои филологические предположения, за тем вносят в перевод перифраз, и перевод является ясным. — Как при этом, очевидно, много значит личность переводчика, то печать сей личности не может не отражаться и на переводе. Разны личности переводчиков, разные и переводы. Сличите переводы Киевской и С.-Петербургской академии, архим. Макария и Павского, и найдете, как они в иных местах далеко расходятся друг от друга. Тоже самое и у иностранных переводчиков. Что ни переводчик. то новая Библия. Ищи тут между этим смешением языков истинного слова Божия! Этим способом, т.-е., внося в перевод догадочные пояснительные мысли, можно и нашу славянскую Библию сделать очень ясною, — и может быть с меньшим трудом, и с меньшею натяжкою греческого текста, сравнительно с тем как насилуют текст еврейский. Вот преосвященный Порфирий перевел с греческого Псалтырь, и без всяких натяжек (см. Труди киев. акад.). И она ни сколько не уступает в ясности Псалтыри, переведенной с еврейского; но имеет на своей стороне то преимущество, что представляет в русском переводе Псалтырь церковную, а не вне-церковную. (Есть кажется перевод с греческого и книги Иова). Так можно перевесть с греческого и всю Библию. И будет ясна, и будет Библия церковная, а не вне-церковная. 

Епископ Феофан.

 

http://omolenko.com/biblio/feofan_zatvornik2.htm

[Ћирило]

Један од примера рабинске ревизије Старог завета:

 

Псалам 144. (145) у Даничићевом преводу са рабинске верзије не достаје део псалма који је акростиху - заправо једно слово и надовезујући стих

 

Псалам 144 (145.)

 

1. Узвишаваћу Те, Боже мој, царе мој, благосиљаћу име Твоје од века до века.

2. Сваки ћу Те дан благосиљати, и хвалићу име Твоје довека и без престанка.

3. Велик је Господ, и ваља Га славити, и величанство Његово не може се досегнути.

4. Од колена до колена хвалиће дела Твоја, и силу Твоју казивати.

5. О високој слави Твог величанства, и о дивним делима Твојим размишљам.

6. Приповедаће силу чудеса Твојих, и ја ћу величанство Твоје казивати.

7. Хвалиће велику доброту Твоју и правду Твоју певаће.

8. Податљив је и милосрдан Господ, дуго трпи и велике је милости.

9. Добар је Господ према свима, и жалостив на сва дела своја.

10. Нека Те славе, Господе, сва дела Твоја, и свеци Твоји нека Те благосиљају.

11. Нека казују славу царства Твог, и силу Твоју приповедају.

12. Да би јавили синовима људским силу Твоју, и високу славу царства Твог.

13. Царство је Твоје царство свих векова, и влада Твоја на сва колена. (Веран је Господ у свим речима својим и свет у свим делима својим).

14. Господ прихвата све који падају, и исправља све погнуте.

15. Очи су свих к Теби управљене, и Ти им дајеш храну на време;

16. Отвараш руку своју, и ситиш свашта живо по жељи.

17. Праведан је Господ у свим путевима својим, и свет у свим делима својим.

18. Господ је близу свих који Га призивају, свих, који Га призивају у истини.

19. Жељу испуња онима који Га се боје, тужњаву њихову чује, и помаже им.

20. Чува Господ све који Га љубе, а безбожнике све ће истребити.

21. Хвалу Господу нека говоре уста моја, и нека благосиља свако тело свето име Његово увек и без престанка.

 

У кумранским свицима је пронађен недостајући стих у Псалтиру на јеврејском језику што потврђује напред речено_

 

https://books.google.hr/books?id=SBMXnB4CRpUC&pg=PA123&lpg=PA123&dq=missing+verse+of+psalm+145&source=bl&ots=E5iP85W0-F&sig=Inghz8ySWEx9YQZhaQhj-ChL4wE&hl=hr&sa=X&redir_esc=y#v=onepage&q=missing%20verse%20of%20psalm%20145&f=false

 

(погледати 123 и 124 страницу пдф-а)

[Ћирило]

Још на наведну тему: https://theorthodoxlife.wordpress.com/2012/03/12/masoretic-text-vs-original-hebrew/

[Драгана Милошевић]

Sto nisi preveo sa ruskog?

[Ћирило]

Sto nisi preveo sa ruskog?

Немам времена, а и нека се људи мало интересују руским.

[Ћирило]

Понешто на наведену тему сам писао и овде:

 

https://www.pouke.org/forum/topic/40539-јеронимова-вулгата-на-српском-језику/

 

... Напомена читаоцима чланака из Народне енциклопедије: Онде где се у тексту помиње хебрејски оригинал треба узети са резервом зато што у време писања Народне енциклопедије није знало да јеврејски масоретски текст (према којем је урађен Даничићев превод Старог завета) није оригинални текст Светог писма Старог завета. То су касније, 50-их година прошлог века, потврдила открића библијских и других рукописа из пећина код Кумрана. Наша - једна, света, саборна и апостолска - Православна (Ортодоксна=Правоверна=Православна) - Црква користи до данас старовековни превод Старог завета на грчки језик (Септуагинта - превод седамдесеторице из Александрије) који су урадили онодобни јеврејски учењаци. Између Септуагинте и масоретског текста постоји око 2500 што крупнијих што ситнијих разлика у тексту а нарочито су значајне разлике у Књизи Постања (1. Мојсијева) где се јављају у родословљима потпуно различити бројеви а и нека имена која недостају у масоретском тексту. Разлог овоме треба потражити у томе што су старовековни Јевреји свете списе једанпут били загубили, па су после неки од пророка по сећању записали текст, нису се записивали самогласници, а и једанпут су мењали писмо а и јеврејски језик је изашао из употребе у корист арамејског. Тако се појавило више редакција. Касније, након пада другог храма и након гашења старозаветне Цркве, рабини су утврдили свој канон Старог завета који је прилично ужи од нашег, а и могуће је да су извршили и мање корекције у тексту (преочита старозаветна пророчанства која се тичу живота Исуса Христа) као што пишу неки од светих отаца.

... Касније су јеврејски учењаци масорети дописали самогласнике у текст Старог завета и тиме омогућили још разлика у тексту јер је старојеврејски језик био доста шкрт на речима (једна реч је могла означавати више појмова) и са само једним другачијим самогласником се могло добити потпуно друго значење. Открића старих рукописа у Кумрану су потврдила древност Септуагинте налажењем одломака старозаветног текста на јеврејског језику који се слажу или су блиски тексту Септуагинте за коју свети оци иначе наводе да је рађена под упливом Светог Духа.

... Нововековни преводи са тадашњег јеврејског текста (сиријски превод познат под именом Пешито и нешто каснија Јеронимова Вулгата) потврђују постепену "еволуцију" јеврејског текста у новом  веку и малопре изнесене тврдње.

... Истина је и да су у пећинама код Кумрана нађени и многи рукописи који се прилично слажу са масоретским текстом, нарочито Књига светог пророка Исаије која је у Септуагинти краћа верзија од дуже масоретске, што значи да је било више редакција текста, али искључиво кориштење Септуагинте у Новом завету од стране светих апостола даје предност Септуагинти. Руска и бугарска црква су у својим синодским преводима (бугарски је углавном копија руског превода) Старог завета донели превод са масоретског текста, али су у заградама и белешкама донесена места која су другачија у Септуагинти. Моје лично мишљење је да ова руска комбинација јако добра, јер се у тумачењима Псалтира од светих отаца тумачења неких стихова поклапају са масоретским текстом. А и Руси за богослужје користе Септуагинту у црквенсловенском преводу (задњој тзв. јелисаветској редакцији) а поменути руски синодски превод је за кућну употребу верницима. У БПЦ се тако допуњени масоретски текст користи и у богослужју, нарочито Псалтир који је део сваког богослужја. По нету (нарочито рунету) се могу срећи свакаква питања и сумње везане уз кориштење овог или оног превода, па тако и да неки превод "привлачи" више благодати а неки мање. Ово задње је везано уз црквени благослов неког превода. Нормално је да превод који има црквени благослов привлачи више и брже Божију благодат од оног без црквеног благослова. Довољно је нпр. пробати (полако) читати или певати Даничићев и Чарнићев превод Псалтира (или неког другог са црквеним благословом) и осетити о чему се прича...

[Crveni Baron]

Koga zabole uvo za prevod i da li odgovara uslovno receno originalu jer ovde smo barem utvrdili ( mislim na forumu takozvanom pravoslavnom) da Biblija uopste niti je tacna niti mora biti tacna jer je rec o interpretaciji pojedinaca nekakve "sile" koja je delovala kroz njih a mi to prihvatamo kao delovanje Duha Svetog. Te to sto manjka nije nista u poredjenju sa onim sto ne manjka kao na primer da je svet stvoren za sest dana ili da je Adam napravljen od praha u koji je udahnut zivot ili da je Eva napravljena od njegovog rebra itd ...

Mislim sada kakve veze moze da ima jedna recenica vise ili manje u tamo nekom Psalmu , a mozda fale i desetine Psalma a moze biti i da ih ima koja desetina previse ...

[Ћирило]

Важно је све, итекако је важно какав је превод, свака је реченица важна. Важна су и открића кумранских рукописа јер показују и да је било више редакција библијских рукописа још пре хришћанства. То баца нову светлост на све, па и на текстове руских светитеља који су горе више постављени. Превод мора бити разумљив, јасан и зато је важно кориштење свих познатих редакција и старијих и новијих превода, као и тумачења светих отаца. Нпр. довољно је погледати први стих првог псалма: "Блажен човек који не иде на веће безбожника, и на пут грешника не стаде, и на седалиште погубника не седе." како стоји у једном преводу са грчког или пак у другом преводу са грчког: "Блажен је човек који није пошао на безбожничко веће, и на грешнички пут није стао, и на столицу кужних није сео", већ се ту виде разлике у јасности. Тумачење је овакво: блажен (срећан је или биће срећан, благо ти се ономе) је онај који не прима савет безбожних - неблагочестивих, неваљалих, грешних људи и не иде њиховим путем (не стаје на грешнички пут, не следује их) и не шири даље грешне савете, не поучава друге греху, не шири саблазан. Седалиште погубника и столица кужних није исто. "Седалиште" може бити и неко село, друштво, а столица кужних је већ јасније  али не довољно. Ако се погледа превод у Итали (најстарији латински превод) а тамо пише катедра, е то је већ нешто. Катедра означава и власт и ауторитет и подучавање. Ако стоји "Блажен је човек који није пошао на безбожничко веће, и на грешнички пут није стао, и на катедру погубника није сео" тиме се покрива све и логичко значење које се добрим делом слаже и са јеврејским масоретским текстом и са светоотачким тумачењима који за задњи део стиха под катедром подразумевају и првосвештеничку катедру.

И, још нешто, Библија је итекако тачна а они који другачије пишу греше.

[Ћирило]

Када је Септуагинта у питању, добра је констатација да се у њој огледа јеврејско тумачење какво је било двеста година пре Христа. Тада још није био до краја јасан појам о васкрсењу, па тако стоји: "Сего ради не воскреснут нечестивији на суд, ниже грјешници в совјет праведних". Не преводи се буквално, неће васкрснути, већ неће се одржати јер сви ће васкрснути, па и безбожници (неблагочестиви)...

[Кратос]

Da li i devterokanonske knjige Pravoslavna Crkva drži za bogonadahnute?

[Zayron]

Da je imala na raspolaganju tu pravoslavnu Bibliju na vrijeme

možda ova Ruskinja ne bi prešla na islam http://bit.ly/1N0l2t0:

Taj link gore je s početkom tačno tamo gdje ona počinje govoriti o Bibliji koje ju je dovelo na kraju k islamu.

PRELAZAK NA ISLAM - SESTRA KEWSER - IML TV

[Zayron]

A veliki Allah je nagradio ... tim što danas živi od sevapa i sadake tudje. (dobročinstava i milostinje i tudje)

Pomoc za sestru Kewser Mesanovic

[Zayron]

No, o tom je mogla pročitati odmah u prvom Psalmu u bilo kojoj toj Bibliji, pravoslavnoj,

katoličkoj ili prrotestantskoj, promaklo joj to valjda, svejedno se to na njoj ispunilo obilato.

"Blessed is the man...«Блажен муж» Vydubychi Choir St. Elias Church

 

Psalam 1, 1-4.6

 

Blago čovjeku koji ne slijedi savjeta opakih,
ne staje na putu grešničkom
i ne sjeda u zbor podrugljivaca,
već uživa u Zakonu Gospodnjem,
o Zakonu njegovu misli dan i noć.

On je ko stablo zasađeno
pokraj vódâ tekućica
što u svoje vrijeme plod donosi;
lišće mu nikad ne vene
sve što radi dobrim urodi.

Nisu takvi opaki, ne, nisu takvi!
Oni su ko pljeva što je vjetar raznosi.
Jer Gospodin zna put pravednih,
a propast će put opakih.